ВВЕДЕНИЕ

Наивный лингвист занимает промежуточное положение между примитивом и не обязательно профессиональным лингвистом/филологом, а просто образованным человеком с некритическими эгоцентрическими реакциями. Наивных лингвистов очень много. Это по сути взрослые эгоцентрики, которые имеют наивные, т.е. квазинаучные, представления о языке и речи, языковых явлениях и процессах, но в "компенсацию" своей лингвистической наивности испытывают острую потребность социализироваться через рассуждения о лингвистических реалиях и феноменах, не имея желания изучать научные лингвистические труды. Так как мышление наивных лингвистов комплексное без дробной дифференцированности по позициям воспринимаемых  и анализируемых смысловых структур, то одного факта свободного владения родным языком порождает иллюзию, что всё необходимое лингвистическое знание уже имеется и нужно только чуть подумать, чтобы дать правильный ответ.

Подробно о наивных лингвистах я уже писал в FAQ. Сейчас более подробно остановлюсь на таких конструктах мышления наивных лингвистов как память, внимание и восприятие.

ОСОБЕННОСТИ ВОСПРИЯТИЯ НАИВНОГО ЛИНГВИСТА

Если очень кратко, то восприятие наивного лингвиста можно охарактеризовать одним ёмким словом - умонепроницаемость, т.е восприятие и реагирование только на поверхностное содержание (семантику) сцепленную с внешней формой (морфологией) объектов и явлений. Этот феномен Ж. Пиаже назвал эгоцентризмом, т.е. неспособность мысленно представить себя на месте другого человека и воспринять реальность с иной точки зрения. Так, для эгоцентрика "реальна" и имеет значение только ЕГО точка зрения, возникшая как результат чувственного восприятия объекта, и только ЕГО представление о реальности являются настоящими и объективными, в следствии чего инфантилы, примитивы и наивные люди хоть и неидентичны друг другу как социальные типы,  все же имеют общую синкретическую логику своих умопостроений, детерминированную первичными инфантильными комплексами  образующимся по принципу линейной (банальной) смежности.

Несколько примеров синкретического инфантильного/наивного умозаключения:

- коль меня любит моя мама, а она - женщина, следовательно, меня автоматически будет любить любая другая женщина;
- коль я знаю, как контролировать свои руки, ноги, пальцы и другие части тела, которые неотделимо принадлежат мне, а также мне неотделимо принадлежит голова и мозг, в котором возникают мысли и язык, следовательно, я автоматически и полностью уже ЗНАЮ и контролирую свою речь, язык и мысли, следовательно, мне не нужно специально изучать грамматику родного языка, психологию и прочие науки, потому что я их и так уже знаю;
- внутренний монолог наивной женщины (и не только): коль мой ребенок является по сути часть моего организма, то ребенок неотторжим от меня и после родов; я же знаю и могу контролировать свое поведение, речь, желания,  следовательно, я автоматически и полностью ЗНАЮ и могу контролировать ЕГО поведение, желания, речь, язык и мысли, следовательно, мне не нужны дополнительные знания общей и возрастной психологии, педагогики и прочих наук, потому что я и без специальных познаний уже все знаю и абсолютно компетентна в вопросах здоровья, воспитания и образования своего ребенка, и, следовательно, любых других детей, ибо я - мать;
- коль слово "магазин" похоже на английское "magazine", следовательно, они автоматически означают одно и то же; аналогично с французскими словами: souvenirs = сувениры.

Также как и  примитив, наивный лингвист - это всего лишь несколько "продвинутая версия" инфантила, для восприятия которого характерен примат (= сильная зависимость, доминирование) оптического (визуального) начала.
Сказанное проиллюстрирую примером. При переводе фразы "Он видит кошку на дереве" примитивное восприятие опирается не на абстрактные правила грамматики иностранного языка, а на визуальную структуру написанного предложения, и даже если фраза переводится со слуха, то она визуализируется мысленно. Дальше логика такая: фраза на родном языке (= эгоцентрическая реакция) содержит пять слов, и каждое слово в ней имеет законченный/самостоятельный смысл, т.е. фраза состоит из пяти "словосмыслов", из которых складывается само высказывание. Вывод: смысл высказывания равен арифметической сумме пяти словосмыслов входящих в него. Всё! Точка! В предложении на иностранном языке ТОЖЕ должно быть пять элементов не больше и не меньше! На самом деле в английской фразе слов = визуальных элементов/сегментов будет больше пяти. Давайте посчитаем: He can see a cat in the tree. Восемь. Несложно догадаться, какие слова английской фразы наивный лингвист не сможет воспринять - модальный глагол can, и оба артикля a, the, в итоге получаем такой перевод: He saw cat in tree, т.е. ровно пять словосмыслов и точную копию визуальной структуры фразы на родном языке.
Также нужно отметить, что оптическое/визуальное у наивного лингвиста настолько доминирует в его восприятии, что даже отличное знание грамматики и килотонны правильно выполненных тестов и упражнений на модальные глаголы и артикли по сути не решают "проблему применения знаний в речи".
Следующий этап - напоминаем наивному лингвисту, что в его переводе не хватает артиклей перед словами "кошка" и "дерево". От этого у наивного лингвиста случается разрыв шаблона, или по-научному когнитивный диссонанс: "Как так!" думает наивный лингвист. "Все же идеально совпадает - в русском пять слов, и в моем английском пять. С другой стороны, раз большие и умные учителя хотят, значит, нужно добавить артикли". Теперь самое интересное - как происходит добавление двух "лишних" слов в свою идеализированную эгоцентрическую визуальную структуру: He a cat the tree. То есть, произвольно наивным лингвистом его визуальная структура из пяти слов не может быть изменена, и в ней по прежнему будет пять элементов - слов. Если наивному лингвисту сказать, что он забыл употребить только один артикль, тогда он вернет глагол, но не предлог: He saw cat the tree.

ОСОБЕННОСТИ ПАМЯТИ НАИВНОГО ЛИНГВИСТА

Память наивного лингвиста - это память типичного эгоцентрика: долговременная память имеет общую функцию с ассоциативной; объем оперативной и кратковременной памяти ограничен (лимитирован) примитивными (довербальными) психологическими защитами и адаптационными механизмами, не требующими ни рефлексий, ни сохранения для дальнейшей обработки информации абстрактного и образного/переносного содержания. То есть, наивный лингвист, как и примитив, не запоминает абстрактную информацию не по причине, что он не способен это сделать, а потому что не видит в этом смысла, не понимает прикладного значения (= прагматика);  "зачем нужны пианино, если я не пою", - скажет и примитив, и наивный. Рассуждения (интеллектуализации) наивного лингвиста обычно такие: "Зачем мне запоминать те слова, которые я не буду употреблять?"; "Зачем учить слова, которые книжные и научные?"; "Нужно запомнить только самые популярные 1000 слов"; "Много слов вредно запоминать - в голове может не хватить места для самых нужных" и прочие наивные мнения и суждения о методах изучения/запоминания лексики и механизмах памяти.

Наивные лингвисты - это в первую очередь невежественные люди, которые в силу своей внутренней психологической ограниченности имеют низкими не только общую культуру, но и когнитивные способности (интеллектуальный уровень).  Порочный круг замкнулся -  при открытом доступе к информации наивный лингвист не может осуществить доступ к ее содержанию. Внутренняя психологическая ограниченность является следствием онтогенеза и филогенеза наивного лингвиста. Так, если ребенком наивный лингвист рос и воспитывался в атмосфере (парадигме) ограничения самовыражения и деиндивидуализации личности, то закономерно, что уже к подростковому возрасту когнитивные способности будут сильно страдать, снижая личностную эффективность.

Долговременная память наивного лингвиста детерминирована ассоциациями сформированными прямым чувственным методом и нередко в ситуациях сопровождающимися травматическими переживаниями. Как следствие, при анализе и обращении к долговременной памяти учитывается только морфологическая (внешняя), а не внутренняя (содержательная) сторона анализируемого объекта или явления.

Пример. При переводе фразы Она призналась ему во всем наивный лингвист после долгих поисков в словаре слова "призналась" останавливается на книжном варианте  avouch, игнорируя самое удачное для данного контекста confess. После состоялся такой диалог:

Вопрос: Почему Вы не использовали слово confess? Оно самое удачное в данном предложении.
Ответ: Это же религиозное слово. Его можно использовать только в религиозном смысле.
Вопрос: Но в словарной статье confess нет специальной пометы "религиозное", такую "помету" русскому слову "конфессия" Вы "поставили" у себя в голове. А вот слово avouch помечено как "книжное", но Вы это проигнорировали или не заметили. Отчего такой перевертыш в принятии решений? Отчего такая непоследовательность -"свои" неправильные пометы соблюдаем, "чужие" правильные игнорируем?
Ответ: Я не знаю, почему так произошло.

Дам ответ за наивного лингвиста, который даже не пытается принять вопрос, не говоря о поиске ответа: когнитивное развитие наивных лингвистов особенно в возрасте 6-8 лет, когда начинается работа адаптационного механизма интеллектуализация, происходит в следующих условиях:
1) социальная среда (типично авторитарная воспитательная парадигма) не инициирует и не мотивирует ребенка на сепарацию-индивидуацию и, как следствие, на словотворчество и языковую рефлексию;
2) в силу п.1 языковые единицы (и если б только они) содержащие образные переносы, в первую очередь метафоры (зима наступила, идет дождь) усваиваются ребенком безотносительно, что устраняет инвентарь необходимый для формирования логических связей и способности более дробно дифференцировать информацию по логическим позициям (= блокируется парадигматическое мышление);
3) в силу п.2 ребенок, будущий наивный лингвист, для своей социализации отдает предпочтение конформным реакциям, а не индивидуальному и независимому мышлению и самостоятельному принятию решений.

Наивным лингвистам свойственно все переворачивать с ног на голову. Будучи эгоцентриками, они убеждены, что их личные познания и ощущения являются объективными, истинными и реальными, в то время как любая информация вне их эгоцентрических комплексов является неверной, ложной и нереальной. В основе перевертышей лежит установление абсолютных и безотносительных логических связей между информацией извлекаемой из памяти эгоцентрика - наивного лингвиста, и объективной реальностью, в которой все относительно.

Так как речь наивных лингвистов также является эгоцентрической, поэтому они неадекватны в любых случаях совпадения морфологии (формы) при различии семантики (смысла) и не только в лингвистических случаях, но и вообще "по жизни".
В примере выше абсолютная связь в голове наивного лингвиста между русским словом конфессия и английским confess основана на схожести формы, и это блокирует саму возможность увидеть и рассмотреть как вариант иные значения слова confess относительно какого-либо другого внешнего контекста, в котором одна и та же форма может иметь различное значение. В итоге наивный лингвист попадает в собственный логический тупик, что в свою очередь перекрывает наивному лингвисту доступ к содержанию объективной информации.

ОСОБЕННОСТИ ВНИМАНИЯ НАИВНОГО ЛИНГВИСТА

Для иллюстрации функций внимания наивного лингвиста предлагаю проанализировать подкаст с характерным названием "Война слов" и любительскими суждениями о "проблеме" заимствования русским языком английской лексики:

Сам автор признается, что не понимает ни законов, ни причин, ни механизмов лингвистических процессов лежащих в основе заимствований, и свой перформанс, поразительно напоминающий **коллективный монолог детей эгоцентриков, строит на инфантильной логике "не трогайте мои слова, у вас свои есть" = "не тронь мои игрушки, у тебя свои есть". Данная логика является типичной для детского мышления детерминированного памятью "работающей" по абсолютному принципу: "запрещаю прикасаться к моим игрушкам (словам) только на том основании, что у тебя есть свои игрушки (слова)", то есть, запрет основан на абсолютной оппозиции владения своими игрушками (ресурсом) к не-владению чужими, но крайне желанными, игрушками (ресурсом). Таким образом, создается инфантильный комплекс отрицания, в котором неспособность владеть чужой и желанной вещью (ресурсом) является травматическим эмоциональным переживанием, которое утилизируется через контролируемое инициирование иррационального отрицания направленное на виртуального обидчика, который не может "дать сдачи" или как-то помешать сценарию отрицания, и язык идеально подходит на эту роль. Почему создаются именно абсолютные оппозиции в логике инфантилов, примитивов и наивных - тема для отдельного и детального рассмотрения.

В своей классификации функций детской речи Жан Пиаже выделяет два типа речи - эгоцентрическую и социализированную. К первому типу относятся случаи, когда ребенка интересует только установление контакта (фатическая функция) без дальнейшего сохранения контакта и коммуникации, а "содержание" речи направлено либо для себя, либо ради удовольствия от эффекта своего контроля над внешними объектами (первые встречные люди) уже не через физический контакт, а опосредованно через голосовую речь. Именно отсутствие содержательного плана (message) и обратной связи с прагматикой собеседника делает такую речь и коммуникацию эгоцентрической: речь ребенка - это лишь его мысли вслух о своем действии, а вовсе не желание ничего никому сообщать, и поэтому для него пока не существует точки зрения собеседника. В эгоцентрическую речь входят: 1) повторение (эхолалия); 2) монолог; 3) **коллективный монолог, который является самой социальной формой из эгоцентрических разновидностей речи ребенка, потому что хотя ребенок  фактически не обращается с сообщением к другим людям, тем не менее он получает удовольствие от сохранения контакта на протяжении всего коммуникативного акта посредством громкого говорения перед более чем одним слушателем. У взрослых сохраняется данная привычка размышлять вслух, как если бы они говорили сами для себя, но с расчетом, что их слушают.

Квази-лингвистические рассуждения автора подкаста поражает своей однонаправленностью и невнимательностью, что лишний раз подтверждает действие *принципа системности качественных сдвигов в когнитивном развитии. Автор страдает от того, что русские "неправильно" употребляют его родные английские слова, и даже в конце ролика демонстрирует свою наивную аналогию, как уродливо выглядели бы "неправильные" русские слова на фоне "правильного" английского текста. Наивный подкастник делает логический перевертыш и в этом месте (социальная психология), полагая, что если ЕГО бесят языковые искажения, то ЛЮБЫЕ языковые искажения должны  автоматически (= абсолютная связь) бесить в том числе и русских. На самом деле, если "великий и могучий" американский язык примет парочку-другую русских слов в широкий оборот, то это будет честью для русских. Но самое главное в наивной концепции автора ролика - невнимательность к тому факту, что американцы тоже "неправильно" заимствуют слова из русского языка, например, babushka, которое употребляется далеко не в значении "бабушка". Сравните реакцию данного наивного лингвиста с реакцией наивного лингвиста из примера выше, и вы заметите общий для них эгоцентризм, т.е.  неспособность и/или нежелание устремить свое внимание на иные точки зрения, и это происходит опять в ситуациях совпадения морфологии (формы) при различии семантики (смысла).

*Принцип системности качественных сдвигов состоит в том, что семантическая дифференциация внешней формы (морфологии) происходит не индивидуальным образом для отдельного элемента отдельной смысловой структуры, а в силу поэтапных качественных изменений в психике индивида в определенную фазу его онтогенеза и филогенеза охватывает ВСЕ без исключения случаи дифференциации данной  формы в любых смысловых структурах.

НАИВНЫЙ ЛИНГВИСТ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ ТИП

Типы социализированных эгоцентриков:

Примитив и наивный являются более социализированными типами и дают менее эгоцентрические реакции при коммуникации, т.е. взаимодействии с предметным миром, и в этом их главное отличие от инфантилов. Однако, их когнитивное развитие является в целом одинаковым и соответствует фазе натуральных форм поведения, т.е. они могут действовать только простейшими натуральными способами; так же как и некоторые животные - вплоть до высших, они не умеют функционально и эффективно владеть орудиями, направленными на разрешение сложных и комплексных психологических задач, и это накладывает решающий отпечаток на поведение как примитива, так и наивного. «Наивная психология» зачастую очень богата и наряду с приемами, действительно помогающими примитивам и наивным овладеть определенными социальными задачами, у них существуют и приемы, лишь внешне имеющие форму адекватных, на самом же деле основанных на примитивных/наивных заключениях своеобразной эгоцентрической логики и слепом доверии к внешнему приему, смысл которого для них остается неясен.

Тем не менее, между собой примитив и наивный принципиально отличаются только вектором социализации: примитив ориентирован на "СВОЙ широкий" социум;  наивный, будучи более окультуренным и перешедшим в фазу наивного отношения к внешним культурным операциям, или «магическую» фазу, ориентирован на "СВОЙ узкий" социум, сужающийся до его личного/индивидуального пространства. Но все равно для обоих социальных типов оппозиция "свой-чужой" является главным социализирующим фактором, т.е. они как бы "теряют смысл жизни", если нет "враждебного полюса" - агрессивного соседнего племени, конкурентов в широком смысле, которые так и норовят всё у них отобрать.

Примитив и наивный, как социальные типы эгоцентриков, крайне зависят от группового давления. Энгельс по этому поводу сказал: "Чем меньше развит труд, тем сильнее общество зависит от родовых связей." Примитив - "классический" конформист подавляющий любые импульсы индивидуализироваться и самовыражаться; наивный - это конформист "наизнанку", у которого такая же реакция на групповое давление, но проявляющаяся в форме независимого мышления и нонконформизма; если примитив - неинтеллектуализирующий социальный тип, то наивный - социальный тип обильно интеллектуализирующий; если примитив испытывает глубокий пиетет перед своим лидером - вождем, божеством и т.д. , то для наивного пиететом является он сам. Таковы отличия, но есть одно важное сходство -  оба  типа исключают научный метод познания и профессионализм в своих умопостроениях от убежденности, что они и так уже во всех вопросах компетентны и эффективны, и что академическая наука и профессионализм только затормозят их "личностный рост".

Если примитив даже не догадывается о существовании научного метода познания действительности, то наивный, осознавая его существование, "поворачивается к нему спиной" в силу своей ... наивности. Этот феномен хорошо иллюстрирует документальный фильм "Тот, кто с песней ..." (реж. В. Тарик). Герой фильма - наивный композитор, который позиционирует себя как одаренный музыкант в противовес профессиональным композиторам, даже не понимая, что его "композиторский успех" обязан исключительно советский социальной парадигме.

Еще один пример из классики, как в рамках советского социального мега-проекта примитивное общество было "успешно" конвертировано в наивное общество:

Читать главу

Посыл М. Булгакова в том, что хоть хирургическая операция (= социальные преобразования, революция) по превращению беспородного пса (аллюзия на примитивные слои общества - главную движущую силу революции, у которой нет корней, истории, "рода-племени") в человека нового социального типа (= идиологему советского человека - строителя коммунизма - мечты человечества) прошла успешно (пес не издох = власть сменилась), однако качественных изменений не произошло: из пса (=примитив-животное) возник Клим Чугункин (= примитив-человек со стажем), но после идеологической обработки Швондером приобрел "самоварную позолоту" наивных суждений и умопостроений, также отрицающих научный метод познания (ср. суждения квази-композитора из документального фильма В. Тарика).

ПРИЛОЖЕНИЕ

"Измеритель" эгоцентризма.